Все-таки хорошо, когда вырабатывается толерантность к собственному характеру. Одновременно и колбасишься, и наблюдаешь словно со стороны, без осуждения, но с мыслью "эка тебя опять"....

Вчера ночью я страдала по Фиренце, часов до 4-х утра. Я посчитала сколько прошло дней и месяцев. Я вспоминала, вспоминала, думала как я опять приеду, куда я пойду, а вот, а потом... А потом я сегодня посмотрела на курс евро (чуть блин не упала от этого зрелища с лестницы, свернула каблук) и вспомнила, сколько она, родимая, бесценная, стоит. Но это не помогло!

Вечером я, истерически опрокидывая все на своем пути, полезла на антресоли в поисках пакета с моими флорентийскими книгами - среди других таких же 20 книжных пакетов. И первым достала именно нужный!
Я заботливо разложила их на полу и села чахнуть от горя. И так бы и чахла, если бы ботичеллевский каталог не открылся на портрете Джульяно - прижизненном. Я была свято уверена, что у меня его нет. Отчетливо помню, как показывала Тане этот портрет в другой книге о Боттичелли, на которую у меня не хватало денег, и занудничала на предмет как же я буду без него жить. Или это был еще какой-то, другой портрет? я надеюсь, она появится когда-нибудь в сети и разрешит мои сомненья
Вот этот:


А потом еще одна книга (совершенно умопомрачительная - Images and Identity in Fifteenth-Century Florence), тоже методом тыка открылась на его портрете - но посмертном. Кто интересуется, знает - их три вариации или больше.
Мне всегда было любопытно, почему Сандро столько раз изображал Джульяно? С Симонеттой, влюбленность в которую ему приписывают, все как-то понятней. Заказ? Или увлеченность их трагической историей? Или другая увлеченность?..

Н-да... к чему я все это пишу. А, вот. В результате всего этого бреда я созрела, чтобы вернуться к чтению Эйприл Блад.